К кухням я испытываю любовь особенного рода.
Сейчас вот я лежу в кухонной зоне - она удачно спрятана от прямого солнечного света в аппендиксе гостинной - на старом спальнике (серьезно, он мой ровесник и бывал с нами почти во всех поездках), слушаю пение птиц и читаю жежешечку.
На кухне свой квартиры мы спали, смотрели фильмы, пили, играли в карты, танцевали и целовались (хотя нет, целовались мы тогда в основном на лоджии). Еще я довольно часто тусила там с ноутом или работала - кухонный стол был единственной удобной горизонтальной поверхностью.
На старой квартире кухня была местом полуночных разговоров. На полу там сидел, кажется, только один человек.

Это все от безмолвия - мне некому сейчас рассказать, как прошлым летом я сидела в Первомайском сквере после бессонной ночи, потому что на улице страшная жара и нормально существовать можно только в темное время суток, уворачивалась от комаров, встречала знакомых, держала ноут на коленях.

А про тебя мне вообще некому рассказать. И про Город.

Довольно трудно осознавать, сколько людей, отношений и моего отраженного отношения остается в прошлом. не могу сказать, что жалею, это совсем другое ощущение.


АПД: выяснилось, что спальник достался родителям в 1987 и уже тогда был б/у, французский)

---

Для того, чтобы проникнуть в сокровищницу человеческого разума, нужно прикладывать усилие.
Культивировать в себе понимание академического, философского и религиозного текста, вникать в дискурс, оттенки слов, языковую игру родного и отнюдь не родного, нужно, терпеть не могу это словосочетание, усердно трудиться - не в смысле пахать от обеда до забора, а вдумываться и анализировать.
Не сказать, что это просто.

---

Мой английский приятно меня удивляет в последнее время.
А вообще - меня не взяли на работу по результатам успешной стажировки, потому что, тададам, мне нет 35. Странно, что они смогли заметить это только через неделю.
Впрочем, жизнь прекрасна и удивительна, серьезно. Свежая зелень за окном, пронзительно-голубое небо, "Многообразие религиозного опыта" в оригинале со словарем.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

В моей голове сейчас слишком много слов, чтобы написать их, но я попробую.

Очень во многом это продолжение предыдущего поста. Спасибо тебе, Деля - я бы долго бродил по поверхности.
Я не верю в себя, не считаю достойным этой веры. Внутри меня есть два противоречивых голоса - один, потише и глубже - про безнадегу и разрывающее чувство бесполезности, второй, иногда надсадный, дрожащий и сиплый - о том, что все идет по плану, и ты обязательно справишься, солнышко мое. Иногда тени в моей голове берут верх, и первый я начинаю встречать всюду вокруг себя.
Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь.
Давно зреет текст о привлекательности психоза и, в особенности, пограничных состояний. Пока еще не дозрел.
Мне непросто прикладывать усилия к тому, чтобы заботиться о себе. Демократичная забота вообще требует запредельных сил - в отличии от императивной, себя приходится еще и слушать, а не использовать первые попавшиеся рекомендации. Иногда это у меня получается.
Взращивать внутри Заботливого Родителя - совершенно нетривиальное занятие, но мне, в целом, нравится.


Очень многое хочется сказать не то про О., не то просто О.
Мне невероятно повезло встретить ее там_и_тогда. Мало кому везет в той же мере.
Самое глубокое понимание сейчас - об отношениях как способе терапии.
Сейчас мне отзывается начало января, несколько часов в темноте ванной, звонок в пять утра со двора, потому что дома человек, которому ни в коем случае нельзя это слышать, в сапогах на босые ноги. И как потом шла на консультацию в жилетке поверх рубашки, потому что перед этим нужно было по делам съездить, а у меня снова ПА. Или полугодом ранее, когда пальцы по клавиатуре попадают еле-еле, а в бит ты все еще двигаешься, и консультация неожиданно становится делом не дней, а часов.
Опыт принятия - совершенно фантастическая вещь. Ты приходишь неосмотрительным, резким, обиженным, ненавидящим себя отчаянно и самозабвенно - а самый важный человек в твоей жизни все так же принимает тебя, хотя вот тот голос отчетливо говорит, что ты не то, что любви и уважения, ты существования не заслуживаешь.
Очень необычно понимать, что их не надо заслуживать.

---

19.09.2010 в 15:39

Пишет  Джек-с-Фонарём:

Путевые письма #3
Что сказать в заключение, друг?

Было бы слишком громким заявление о том, что такие маленькие поездки чему-то учат. Но то, что они напоминают о важном - неоспоримо. По-моему, все наши беды, чувак, от замкнутых пространств. Причем не от тех, границы которых можно ощутить физически. Мы добровольно замыкаем себя в домах, университетах, работах, городах, людях, в конце концов - зависит от того, сколько пространства человеку нужно, чтобы оно стало его тюрьмой. Замкнувшись, мы слишком серьезно начинаем воспринимать то, где мы находимся. Замкнутый коллектив, систему. Начинаем играть по ее правилам и становимся частью ее. Всерьез воспринимаем людей, которые заперты с нами. Особенно, если они нам неприятны.

Осенние пенные волны, желтеющие леса и запахи старых дорог напоминают мне, что нужно быть чуть выше, чуть больше всего того, что тебя окружает. Не превращать это в снобизм, играть по правилам спокойно и без спешки - но в тоже время не замыкать это на себе, не пытаться стать значительней там, где все потеряет для тебя смысл через несколько лет. Быть открытым и ироничным, но в то же частью себя жить в своих мирах, в своей Аркадии. Я четко понял это, когда у меня появились интересы и люди вне моей личной темницы. Как легко удалять ненужные контакты из аськи, над которыми полгода нерешительно дрожжала рука, как легко выкидываются смешные недруги с их смешными интригами; наконец обьем затраченной на это энергии перестает превышать внутренние резервы, да что там - он почти сводится к нулю. Я видел - и вижу - людей, которые замыкали себя в университетах и работах, и были там королями. Но когда это всё заканчивалось, их становилось жалко. Они продали часть себя за эти иллюзии, а иллюзии, как им свойственно, не окупились.

Я это все к чему? Будь выше любых условностей, мой друг, ищи неизведанные пути, сбивай свои страхи с толку; не бойся одиночества, ибо оно лишь повод подумать, кто дорог тебе на самом деле, а кто был частью системы, способом заполнения внутреннего вакуума, пусть даже способом любимым и незаменимым. И если окажется, что настоящих нет - не расстраивайся тоже. Ведь только вырвавшись из болота самообмана и иллюзий, ты зарабатываешь настоящий шанс на собственный океан, на собственные бури, и на собственные дороги - а именно в Дороге, как известно, проявляются самые закадычные враги и самые близкие друзья.

---

Внутри отчаянная, горькая полозковщина.
Я обладаю великим даром превращать в пыль каждое из своих достижений, заливать темнотой и мраком то, что в ней происходит. Или все отлично здесь и сейчас, или горечь и пустота, сопровождаемые расползающимися в руках картинками прошлого.
Престранными картинками: людьми, историями, ситуациями, местами - слабо ранжированными, но отчетливо имеющими место внутри меня.

Знаете, тема верности и предательства где-то внутри сидит плотно.
Самая тронувшая меня фраза за очень долгий период жизни - "если он решит расстрелять весь мир, я буду стоять за его спиной и подавать патроны".
Мне важно, чтобы где-то на моей стороне всегда был человек, на которого можно положиться.
Такой, каким я был для некоторых своих.
Человеком, теряющим себя в Другом.

Не хватает искренности, интимности в том смысле, что вкладывает в нее Цезарь Петрович. Мне важно быть принятой Другим во всей своей полноте. Мне важно картографировать вместе все шрамы, порезы, нарывы и гнойники, обводить указательным глухие пробоины, знать о том, что тебя никогда туда не ударят - что бы не происходило.

Я хочу своего человека.

---

Херова истеричка.
Начальство предложило подыскать пока другую работу - учить меня они не готовы. Блять.
Этот неловкий момент, когда ты после стресса закидываешься таблетками и умудряешься спиздеть лишнего коллеге.

---

Так неловко, когда работать нечего(
Молодняк привитый стоит, манеж занят, Марина торчит на семинаре, двоих зашагали без нас. Теперь только вечером пошагаться.

У коллеги проблемы с парнем, мб она и свалит.) Приятная, дружелюбная, в смысле таскает мне чай и пытается накормить, но шумная, залипающая в ТВ и вообще не оч.

Хочу вернуться в седло, но понимаю, что пока не по возможностям. Либо делать это хорошо и серьезно, либо никак.

---

Что-то не спится.)
Ложусь в час, подрываюсь в восемь - бодрячком.
По деньгам оказывается сильно лучше, чем я рассчитывала - тут кормят, в Германии +350 евро на расходы.
Один выходной в неделю, в любой день, лишь бы не совпадали.
Пока у нас четыре лошади на двоих: одну шагать 20+20 в руках, двух шагать 20, можно в шагалке, собирать и шагать 20+10, третью, получается, шагать 10, собирать, тоже шагать 20+10. В одну морду вполне норм, лишь бы ноги привыкли к 2,5 часам активного шага в день)
Коллега норм, правда, с шилом в жопе слегка, но к этому можно привыкнуть.

Овсянка, зеленый чай, конское ржание и мерная поступь кованных копыт под окнами.
И вам с добрым утром =*

---

Воу.
Это не просто круто, это... очень.
Я в Подмосковье, у меня работа, в которую не верится. Maxima Stables, коновод.
Я снова с лошадьми, только теперь это совсем другой уровень. Еврогрунт, шагалка, широченные начисто выметенные проходы, огромный шикарнейший комплекс. Лошади, от которых дух захватывает.
Надеюсь, что мы сработаемся. Начальство - премилая женщина.)

---

Воу.
Это не просто круто, это... очень.
Я в Подмосковье, у меня работа, в которую не верится. Maxima Stables, коновод.
Я снова с лошадьми, только теперь это совсем другой уровень. Еврогрунт, шагалка, широченные начисто выметенные проходы, огромный шикарнейший комплекс. Лошади, от которых дух захватывает.
Надеюсь, что мы сработаемся. Начальство - премилая женщина.)

---

собирать вещей не больше, чем входит к тебе в рюкзак,
не заводить собак и детей.

собирать вещей не больше, чем входит к тебе в рюкзак,
не заводить собак и детей.

не толстей, не привязывайся, не богатей,
уходи в такую ночь: серебристый зигзаг
молнии, оборванные линии электропередач,
дождь в лицо и немного град.
позади лежат восемь жизней твоих удач
и горят.

в детстве казалось: самое страшное - обрасти жирком,
врасти в свой чрезмерно уютный дом,
помнишь, как читал "Цитадель",
как боялся, что герой так и останется капиталистом и мудаком,
и как радовался, когда он сбежал, прорвался,
не растворился в мире густом,
утек, просочился в щель.

в детстве думал: самое верное - рвать узлы,
перекусывать зубами или перерезать ножом.
дети все, как волчата, голодны, крепки, злы,
не отягощены воспоминаниями и багажом.

в детстве думал: самое страшное -
город один навсегда,
человек один навсегда,
дом один навсегда.
думал: надо менять квартиры и города,
телефонные номера,
пейзажи двора -
именно в тот момент, когда ты понял: пора.

а теперь в двадцать три считают тридцатилетним,
а теперь стоишь на камушке предпоследнем,
если дальше прыгать - то в темноту, от которой болят глаза,
из которой ни голосов, ни вестей.
и стоишь, повторяя все громче и все сильней:

"собирать вещей не больше, чем входит к тебе в рюкзак,
не заводить собак и детей".

Мироздание каждый день дает мне новые и новые уроки.
Из рюкзака и трех коробок моих вещей останется два рюкзака - городской с техникой и походный с вещами. И тот, я полагаю, не битком.
Впереди целая жизнь, говорю я, вместо того, чтобы писать про полгода серьезной работы.
Я переезжаю в Москву, которая меня почему-то зовет, а октябре, если все по плану, начинается мой учебный год в Брно.

Мне девятнадцать, я, кажется, в гармонии с собой и миром, у меня теплые отношения с теми, кого я люблю, и мне все удается.
Аминь.

---

Полозковщина

А ты спи-усни, мое сердце, давай-ка, иди ровнее, прохожих не окликай. Не толкай меня что есть силы, не отвлекай, ты давай к хорошему привыкай. И если что-то в тебе жило, а теперь вот ноет – оно пускай; где теперь маленький мальчик Мук, как там маленький мальчик Кай – то уже совсем не твои дела.

Ай как раньше да все алмазы слетали с губ, ты все делало скок-поскок; а теперь язык стал неповоротлив, тяжел и скуп, словно состоит из железных скоб. И на месте сердца узи видит полый куб, и кромешную тишину слышит стетоскоп. Мук теперь падишах, Каю девочка первенца родила.

Мы-то раньше тонули, плавились в этом хмеле, росли любовными сомелье; всё могли, всем кругом прекословить смели, так хорошо хохотать умели, что было слышно за двадцать лье; певчие дети, все закадычные пустомели, мели-емели, в густом загаре, в одном белье –
И засели в гнилье, и зеваем – аж шире рта.

И никто не узнает, как все это шкворчит и вьется внутри, ужом на сковороде. Рвется указательным по витрине, да зубочисткой по барной стойке, неважно, вилами по воде; рассыпается кориандром, пшеничным, тминным зерном в ворде, -

Мук, как водится, весь в труде, Кай давно не верит подобной белиберде.
У тебя в электрокардиограмме одна сплошная,
Да, разделительная черта.






осень опять надевается с рукавов,
электризует волосы - ворот узок.
мальчик мой, я надеюсь, что ты здоров
и бережёшься слишком больших нагрузок.
мир кладёт тебе в книги душистых слов,
а в динамики - новых музык.

город после лета стоит худым,
зябким, как в семь утра после вечеринки.
ничего не движется, даже дым;
только птицы под небом плавают, как чаинки,
и прохожий смеется паром, уже седым.

у тебя были руки с затейливой картой вен,
жаркий смех и короткий шрамик на подбородке.
маяки смотрели на нас просительно, как сиротки,
море брызгалось, будто масло на сковородке,
пахло темными винами из таверн;

так осу, убив, держат в пальцах - "ужаль. ужаль".
так зареванными идут из кинотеатра.
так вступает осень - всегда с оркестра, как фрэнк синатра.

кто-то помнит нас вместе. ради такого кадра
ничего,
ничего,
ничего не жаль.

Осенью я уезжаю домой. Не Прага, правда - Брно.

Ищу работу, мы с ней пока не нашли друг друга. Хочу коноводом в приличное место.

Внутри странное ощущение - вроде бы все получается, вроде бы даже живу уже так, как хотелось бы - ну, почти - а внутри все так же глухо.
Энергия=внимание.

---

Никакие вещества не делают тебя настолько счастлив, насколько делает жизнь, если наладить с ней отношение.
Дорогое Мрзд, спасибо.
Я люблю тебя.
Все получится.

---

Весь день сегодня хотел написать пост про боль, страх, ненависть и тотальную безнадегу. И про вернувшийся флуоксетин.
Теперь хочу писать о том, что мечты сбываются, мир не кончается и все получается. И что А., надеюсь, все-таки окажется прав.

Мне очень нужны ваши лучи добра.
Очень.
Это безумно важно для меня сейчас.

Вопрос: Все получится

1. .		11	(100%)
Всего:		11

---

всякая мечта, мое счастье, едва ты проснешься в ней, -
на поверку гнилая чертова западня.

Самое страшное - это когда сознательности, воли и созидательных способностей на новый мир не хватает, а старый уже захоронен. Ворошишь могилку, включаешь зомби-режим, делаешь вид, что ничего не изменилось.
Предаешь себя в каждом шаге, движении и жесте.
Неловко, хули.

---

Весной здесь пахнет еще в феврале. Сейчас аромат пьянящий, медовый и для меня отчетливо-летний - вишни в цвету.
Я работаю с 9 до 6, слышу визг шакалов каждую ночь и стараюсь не забывать, зачем приехала.

---

Меня трясет куда больше, чем вчера вечером.
Три часа до встречи с О.
Адреналин куда интереснее подобных глупостей.
Кардамон, хлещу имбирь с лимоном, стараюсь не разбить посуду.

---

На удивление скучно вышло.
То ли опять такие особенные личные особенности, то ли просто не стоит использовать стимуляторы при переутомлении.
Просто, грубо, топорно. Ну потрындел, ну вынес мозг людям, ну погулял, ну поумилялся пейзажикам. Юзать это для удовольствия сомнительно, телесно - это последняя вещь в списке того, что доставляет телу удовольствие.